19.04.2010 в 22:49
Пишет Anglessa:хеппи бездей ~ *v_v*
Название: Бристоль
Цикл: Неоконченные сказки. "Urban Dialogues"
Автор: Anglessa
Бета: спит
Фэндом: Ориджинал
Жанр: general
Рейтинг: PG
Размер: мини
Персонажи: Кловис, Жульен, эпизодически - Лазарь.
Статус: закончен
Размещение: запрещаю
читать дальшеСлепой. И трогательно-нежный по мнению Кловиса. А для себя самого – обуза.
Когда-нибудь шея лучшего друга, куда его так вежливо поместили после аварии, не выдержит и сломается, как хрупкая вишневая ветка.
Кловис так-то очень эгоистичен, очень горделив и самодоволен. Он умеет быть где-то там, где-то тут и вовремя говорить елейным голосом такое родное: «mon ami», при этом ласково улыбаясь вроде только ему одному, а на самом деле освещая всю больницу, где, как сказал все тот же неугомонный Кло, он заново родился.
Возможно.
Только родился почему-то сразу мертвым.
В инвалидном кресле, с парализованным телом и серебристо-серой пеленой перед глазами.
Испорченный материал. Только вот друг заявил, что поставит его на ноги любым способом, совершенно любым.
Жульен даже не улыбался. В хмуром и незнакомом Бристоле, где даже красные черепичные крыши ассоциируются с кровью им не выжить. Точнее ему.
Кловис может просто сесть на самолет до Парижа. Полета всего ничего – пара часов и он будет дома под заботой неутомимого путешественника Лазаря. Все лучше, чем медленно подыхать в сером небытие.
- Не спи, - Кловис пританцовывает.
Об этом легко догадаться по хаотично двигающемуся темному пятну вокруг него. На носочках с кружкой ароматного шоколада в узких и нежных ладонях.
- Хватит, прошу, хватит, дурак Кло, - резко и больно так, что друг замолкает, переставая насвистывать забавную мелодию.
Хочется дернуть его за рукав сорочки, притянув к себе настолько близко, чтобы между вашими лицами остались лишь доли сантиметров, а затем схватить за волосы. Светлые, чуть волнистые и вечно на удивление холодные.
Невозможно. Ничего из того что он так сильно хочет нельзя совершить. Нельзя сделать.
И от этого как-то неприятно, похоже, даже колет в груди, хотя боль-то Жульен уже привык терпеть, не замечать.
- Прости, Жуль, - растерянно, с тем несказанным сожалением, которое Кловис боится открыть, - я не хотел, прости, на самом деле, извини.
Если бы рядом не было тумбы – такой же стерильно-белой, как и все в палате, - кружка бы разбилась о холодный, усланный плиткой пол.
Его руки мгновенно оказались в цепкой клетке чужих ладоней. Теплых и ласковых, к каким он так привык за этот короткий посттравматический период. Раньше Кло только звонко разбивал тишину своим мелодичным смехом, а теперь он способен находится двадцать четыре часа подряд возле него, делая все что угодно лишь бы он, Жуль, выжил в этой непримиримой жизненной карусели.
Занял свое место под безжалостным солнцем, затянутым бристольскими неприветливыми тучами.
Он извиняется так часто, так нелепо, чаще совершенно неуместно, но всегда искренне.
Словно в последний раз.
Так текут дни и недели. Хмурые и нелепые, злые и какие-то странно-неприятные.
От Бристоля веет густым прогорклым туманом, что скапливается у берегов старой Эйвон.
От Жульена – больничным спиртом.
От Кловиса – жасмином и французским свежим ветром.
Что-то никогда не меняется.
Лазарь любил говорить, что Кло влюблен. Влюблен сам того не замечая в безликого тяжеловесного брюнета, привыкшего много курить и пропадать до поздних сумерек в четырех стенах однотонного офиса.
Жуль смеялся на это.
Он физически чувствовал и отлично понимал головой, что это никакая не любовь. Просто заботливое: «Все ли хорошо, mon ami?» - значит то, что значит, а не лишние выдумки.
Дорогой друг.
Кло наверно и сам не заметил, как связал и себя, и его этой незначительной фразой.
Хотелось бы верить, что Бристоль тоже проявит к ним снисхождение.
URL записиЛюпи, дорогой, мой милый крестник, с днем рождения!
будь ярким солнцем. счастливой и любимой всеми девушкой.
сказочной волшебницей. и недосягаемой мечтой.
лучшей из лучших. первой из первых.
я тебя люблю.
будь ярким солнцем. счастливой и любимой всеми девушкой.
сказочной волшебницей. и недосягаемой мечтой.
лучшей из лучших. первой из первых.
я тебя люблю.
Название: Бристоль
Цикл: Неоконченные сказки. "Urban Dialogues"
Автор: Anglessa
Бета: спит
Фэндом: Ориджинал
Жанр: general
Рейтинг: PG
Размер: мини
Персонажи: Кловис, Жульен, эпизодически - Лазарь.
Статус: закончен
Размещение: запрещаю
читать дальшеСлепой. И трогательно-нежный по мнению Кловиса. А для себя самого – обуза.
Когда-нибудь шея лучшего друга, куда его так вежливо поместили после аварии, не выдержит и сломается, как хрупкая вишневая ветка.
Кловис так-то очень эгоистичен, очень горделив и самодоволен. Он умеет быть где-то там, где-то тут и вовремя говорить елейным голосом такое родное: «mon ami», при этом ласково улыбаясь вроде только ему одному, а на самом деле освещая всю больницу, где, как сказал все тот же неугомонный Кло, он заново родился.
Возможно.
Только родился почему-то сразу мертвым.
В инвалидном кресле, с парализованным телом и серебристо-серой пеленой перед глазами.
Испорченный материал. Только вот друг заявил, что поставит его на ноги любым способом, совершенно любым.
Жульен даже не улыбался. В хмуром и незнакомом Бристоле, где даже красные черепичные крыши ассоциируются с кровью им не выжить. Точнее ему.
Кловис может просто сесть на самолет до Парижа. Полета всего ничего – пара часов и он будет дома под заботой неутомимого путешественника Лазаря. Все лучше, чем медленно подыхать в сером небытие.
- Не спи, - Кловис пританцовывает.
Об этом легко догадаться по хаотично двигающемуся темному пятну вокруг него. На носочках с кружкой ароматного шоколада в узких и нежных ладонях.
- Хватит, прошу, хватит, дурак Кло, - резко и больно так, что друг замолкает, переставая насвистывать забавную мелодию.
Хочется дернуть его за рукав сорочки, притянув к себе настолько близко, чтобы между вашими лицами остались лишь доли сантиметров, а затем схватить за волосы. Светлые, чуть волнистые и вечно на удивление холодные.
Невозможно. Ничего из того что он так сильно хочет нельзя совершить. Нельзя сделать.
И от этого как-то неприятно, похоже, даже колет в груди, хотя боль-то Жульен уже привык терпеть, не замечать.
- Прости, Жуль, - растерянно, с тем несказанным сожалением, которое Кловис боится открыть, - я не хотел, прости, на самом деле, извини.
Если бы рядом не было тумбы – такой же стерильно-белой, как и все в палате, - кружка бы разбилась о холодный, усланный плиткой пол.
Его руки мгновенно оказались в цепкой клетке чужих ладоней. Теплых и ласковых, к каким он так привык за этот короткий посттравматический период. Раньше Кло только звонко разбивал тишину своим мелодичным смехом, а теперь он способен находится двадцать четыре часа подряд возле него, делая все что угодно лишь бы он, Жуль, выжил в этой непримиримой жизненной карусели.
Занял свое место под безжалостным солнцем, затянутым бристольскими неприветливыми тучами.
Он извиняется так часто, так нелепо, чаще совершенно неуместно, но всегда искренне.
Словно в последний раз.
Так текут дни и недели. Хмурые и нелепые, злые и какие-то странно-неприятные.
От Бристоля веет густым прогорклым туманом, что скапливается у берегов старой Эйвон.
От Жульена – больничным спиртом.
От Кловиса – жасмином и французским свежим ветром.
Что-то никогда не меняется.
Лазарь любил говорить, что Кло влюблен. Влюблен сам того не замечая в безликого тяжеловесного брюнета, привыкшего много курить и пропадать до поздних сумерек в четырех стенах однотонного офиса.
Жуль смеялся на это.
Он физически чувствовал и отлично понимал головой, что это никакая не любовь. Просто заботливое: «Все ли хорошо, mon ami?» - значит то, что значит, а не лишние выдумки.
Дорогой друг.
Кло наверно и сам не заметил, как связал и себя, и его этой незначительной фразой.
Хотелось бы верить, что Бристоль тоже проявит к ним снисхождение.