Грани безумия

[lupinchik1904]

Название:Грани безумия
Автор:  Люпи
Бета:  SarahAndrea,  Moredelven
Жанр: драма
Фандом: Supernatural
Таймлайн: 7х17
Пейринг: Люцифер/Кастиэль, Дин/Кастиэль
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: все принадлежит Крипке, я просто балуюсь
Статус: закончен
Предупреждение: автор несщадно издевается над всеми любимым ангелом, не потому-что его не любит. Автор его обожает, но иногда не может остановится, когда мысль засела в голове. Далее, инцест!!! Если все перечисленное вас не пугает, велкам!

Ночь…

Он говорил, смеялся, пел, орал, рычал, шипел, а я молчал. Пытаясь проникнуть глубже в мою душу, Люцифер камень за камнем рушил стену, выстроенную моим сознанием в попытке защититься. Он являл мне образы Дина, Сема, Дафны и еще многих знакомых в этой и прошлой жизнях, я закрывал глаза, не слушая их ехидных фраз. Держаться было трудно, но мне удавалось сохранять остатки здравого смысла до тех пор, пока не наступала ночь.
- Ну что, братец, готов развлекаться? – вкрадчивый голос Люцифера над самым ухом заставил вздрогнуть от неожиданности. Нельзя, нельзя было отвечать, но губы будто сами собой сложились в кривую усмешку:
- И что ты придумаешь на этот раз?
- Ай-яй-яй, Кастиэль, ты сомневаешься в силе моего воображения? – промурлыкал Дьявол уже в другое ухо и возник на столе напротив, вертя в руках зажигалку и ехидно скалясь.
- Нисколько.
Это новое для меня чувство – обреченного смирения со своей судьбой - не позволяло бросать ему вызов. Какой смысл бороться с тем, кого не существует? Настоящий Люцифер был заперт в темнице с Михаилом, а этот - плод моего воображения; мой личный демон сводил меня с ума день за днем.
- Кстати, братец, не соскучился по небесам, пока влачил скучную мирскую жизнь? – его тонкие губы все время складывались в едкую злую усмешку, когда холодный взгляд пробирал до костей.
К чему он клонит? Я попытался вглядеться в наглые глаза, но не нашел в них ответа.
- Нет, – лгу. Зачем? Он все равно прочитает правду на поверхности моего сознания.
- Еще один минус в личное дело, Кастиэль. Я то вижу, как рвется твоя душа в райские кущи, да только ты думаешь, что не достоин этого.
- Это тебя не касается, - снова отвечаю, хотя нужно молчать и игнорировать его.
- А на чем же ты туда полетишь?
На что намекает? Что он хочет сделать? Чувство непонятной тревоги вынуждает материализовать крылья, чтобы просто убедиться, что они у меня есть. С тихим шорохом они заполняют почти все пространство тесной больничной палаты, серебрятся в лунном свете – нематериальные сгустки светлой силы.. Вот бы сейчас расправить их, проходя сквозь стены, сквозь низкий потолок, мазнуть по крыше и проводам электропередач и уже через несколько мгновений оказаться дома… Но где теперь мой дом?
Это был самый глупый поступок, который только можно было совершить в присутствии Сатаны. Я открылся, обнажил пред ним хрупкую сторону души, а он тут же засунул в нее руку по самый локоть и стал выворачивать ее наизнанку, скручивать и растирать в пыль.
Крылья вспыхнули моментально, и комната стала заполняться едким душащим дымом. Разве так должны гореть крылья ангела? Огонь пожирал перо за пером, превращая их в хрупкий обугленный скелет. Нет, я не чувствовал боли, но все равно кричал, закрыв лицо руками, чтобы не видеть, не знать, как исчезает последняя надежда на возвращение домой. Пепел быстро облепил гортань и забил легкие. Я распахнул глаза в тот самый момент, когда Дьявол просто ударил по хрупкому остову, превращая его в пыль устилающую колени, кровать и пол ровным черным ковром.
- Ой, кажется, теперь не удастся погулять по райскому саду. Какая жалость, - Люцифер веселился, а я до сих пор не мог вдохнуть второй раз. – Спокойно, братец, это же всего-навсего крылышки. Что же ты так расстроился? Я только начал. Может устроить пожар помасштабнее?
Мне было все равно. Утрата оказалась настолько сильной, что когда на мне стала вспыхивать одежда, волосы и кожа, я просто равнодушно наблюдал за этим… Что значит оболочка в сравнении с тем, что уже было потеряно?
- Что такое, Кастиэль? - не унимался Дьявол. – Неужели совсем не больно? Сейчас будет больно, братишка.
Я не должен был ему верить, не должен был даже на секунду усомниться в своей неуязвимости, но все было настолько реально, что ему удалось вновь протолкнуть пальцы в уже воспаленную рану, и боль стала невыносимой.
Лопалась кожа, шипели и вспыхивали волосы, плавилась плоть; и тошнотворный запах горящего мяса, вытекающих внутренностей и тлеющего матраса забивал легкие. И этот звук, оглушающий, выворачивающий наизнанку, - звук моего крика…

День…

- Когда это произошло? – доктор смотрел на лежащего на кровати пациента, руки и ноги которого были крепко зафиксированы, а равнодушный взгляд не двигался с точки на пололке.
- Около четырех утра. Он вдруг начал кричать и бросаться на стены, пришлось быстро успокоить и обездвижить, чтобы еще дел не натворил, - спокойно объяснял медбрат, тоже время от времени бросая взгляды в зарешеченное окошко в двери.
Врач сделал несколько пометок в карте больного, прежде чем продолжить расспросы:
- Что еще сделали?
- Успокоительное внутривенно дважды.
- После первой не угомонился? – удивился мужчина, отрывая взгляд от записей.
- После второго тоже. Подергался, подергался и успокоился, примерно через час, - виновато пожал плечами медбрат. – Такая доза лошадь свалит, а ему все равно.
- Действительно, - врач еще раз посмотрел в палату на пациента, перевел взгляд на его разбитые в кровь ладони и пальцы со сломанными ногтями. - Обработайте раны на руках и попытайтесь накормить.
- Так он не ест!
- Значит повторите капельницы, - доктор сделал еще несколько пометок. – Спал?
- Нет!
- Плохо. Я зайду и побеседую с ним позже. А вы пока выполняйте назначения, - кивнув в сторону палаты, врач продолжил обход, а медбрат еще раз вгляделся в лицо прежде небуйного больного. Его личность до сих пор была не выяснена, а родные не найдены, хотя и прошло уже три дня с момента его появления в клинике.

Ночь…

Только когда в маленькое зарешеченное окно заглянула бледная луна, в палату пришли санитары, чтобы освободить меня от оков. Просто мысль остаться наедине с Люцифером полностью обездвиженным и открытым сводила с ума. Весь мучительно длинный день брат издевался, являя мне обгоревшие остовы крыльев. А я, полностью сосредоточившись на трещине в потолке, изо всех сил старался не смотреть, не думать, не чувствовать. Получалось паршиво.
- Ах как долго длился обход. Я чуть не уснул под это нудное бормотание доктора, - опять этот едкий голос Сатаны рядом. Нужно зажмуриться и попытаться отключиться, не слушать, а он, издеваясь, только громче продолжает. – Знаешь, а твое невозмутимое спокойствие дает трещину за трещиной. Братишка, тебе пора смириться и принять меня. Да просто поговорить, черт возьми. Я уверен, у нас найдется куча тем для разговоров.
- Замолчи…
- Как грубо! – с притворной обидой ответил Дьявол, скривив тонкие губы. – Но это хотя бы что-то. Первое слово за день. А знаешь, что я сегодня совершенно случайно прочитал в твоих мыслях?
Это заявление заставляет меня напрячься, хотя я старался не думать вообще ни о чем, вспоминая райский сад и своих погибших по моей вине братьев.
- Ну ладно, я тебе все равно скажу, - вкрадчиво шепчет он, наклоняясь очень близко к моему лицу. – Дин.
- Что Дин? – голос заметно дрогнул, а я трижды проклял себя за несдержанность.
- Ну до чего ты себя довел, братец? Тебя аж трясет от одного только имени, - не унимался Люцифер. – Ты ждешь его. «Вдруг придет. Хоть бы одним глазком взглянуть». Кажется это твои мысли.
Проклятье!
- Даже если и так, какое тебе дело до этого? – стараюсь отвечать спокойно, но он уже вовсю копошится в моем сознании, выуживая нужные чувства и мысли. Это похоже на легкий зуд, переходящий в ноющую боль в груди.
- Ты скучаешь по своему любовничку, но боишься себе в этом признаться. Ведь Дин никогда не простит тебя за то, что ты сделал. Ты предал его, Кастиэль.
Каждое слово попадает прямо в цель, а ее он прекрасно видит и знает, как сделать больнее.
- Может я смогу его заменить? – говорит он неожиданно серьезно, а мне становится страшно. Лучше бы он лебезил и сюсюкал, как прежде, со своей вечной мерзкой улыбкой.
Стоит приложить усилия, чтобы поднять на него спокойный взгляд:
- Что ты имеешь ввиду?
- Увидишь, братец…
Что он делает? Зачем по-кошачьи забирается на кровать и одним прыжком придавливает меня к матрасу? В голубых, почти бесцветных глазах читается злорадство, смешенное с весельем. А меня охватывает самая настоящая паника. Я бьюсь под ним. Изо всех сил стараюсь освободиться, но цепкие пальцы, до боли вонзившиеся в кожу на запястьях, держат крепко.
- Это не смешно… Отпусти… - хриплый испуганный голос. Неужели мой?
- Зачем? Нам будет весело. Уверяю тебя, я ничуть не хуже, чем твой возлюбленный Дин, - шепот у самых губ. Меня тошнит от запаха гниения из его рта, от одной только мысли, что он осмелится на такое.
Горло сжало страхом:
- Нет!
- Да, Кас, да…
И в этот момент я понял, что чем сильнее я буду сопротивляться, тем больше удовольствия он получит, ломая и выворачивая наизнанку мою душу. Единственно верным решением было пустить все на самотек и терпеть. Смотреть, будто со стороны, как грубо он водит ладонями по оголенной груди и животу, скручивает соски, грубо стягивает больничные штаны. В тот момент, когда я понял, как нужно поступить, чувство гадливости пропало окончательно. Люцифер не сразу обратил внимание на то, что я перестал под ним трепыхаться, а когда, наконец, заглянул ко мне в глаза, огонек превосходства в его наглом взгляде потух.
- Приятно?
Я только снисходительно посмотрел на него, прежде чем спокойно ответить:
- Мне все равно…
В ту ночь я впервые одержал пусть маленькую, но победу.

День…
- Значит вы его жена? – доктор внимательно разглядывал невысокую неприметную женщину.
- Да, - та лишь кивнула в ответ, от волнения ломая пальцы на руках. – Что с ним, доктор? Это можно вылечить?
- У него совершенно нет минут просветления. Хуже того, он стал разговаривать с незримым собеседником. Чуть не покалечил себя, бросаясь на стены, постоянно отказывается от еды и не спит ни минуты.
- Но… - голос женщины дрогнул. – У него особый дар.
- Вероятно, он и довел его до такого состояния, - мужчина только покачал головой. – Мы продолжим лечение, но если улучшений не последует, придется прибегнуть к хирургическому вмешательству.
- Что это значит? – Дафна вцепилась в край стола до побелевших костяшек пальцев. – Вы что хотите…
- Поговорим об этом позже, – бесцеремонно перебил доктор. - Зачем накручивать себя заранее.
- Но мне же можно приходить и навещать его?
Мужчина только снисходительно улыбнулся:
- Если это пойдет ему на пользу, конечно.
Иммануил – мужчина, которого она совсем недавно назвала своим мужем, даже не взглянул на нее. Он сидел, прижав колени к груди, и смотрел в одну точку на стене, будто не заметил появления своей жены. Меньше всего сейчас он был похож на целителя и на того, с кем она хотела прожить до конца своих дней.

Ночь…

Он стоял недвижимый в лучах лунного света и смотрел укоризненно в самую душу. Я знал, что так будет, но почему именно сейчас? Почему ты пришел ко мне ночью, Дин? Короткие волоски на висках, подсвеченные холодным светом, кажутся острыми иголочками, но я то знаю, что на самом деле они мягкие и приятные на ощупь.
- Кас, - его голос спокойный с едва уловимыми грустными нотками. – Я хотел тебя раньше навестить, да столько дел навалилось.
Почему он извиняется? Я так рад, что он просто пришел, что любые слова излишни.
- Не нужно, Дин…
Протянув к нему руки, с замиранием сердца жду его реакции, и она следует уже через мгновение: запах пыли и бензина, прохладная гладкость кожаной кутки и те самые волоски щекочат щеку – крепкие объятия, излечивающие душу, измученную Люцифером.
- Ты засранец… - с его уст это звучит как признание в том, что я нужен ему, что он скучал, так же как я. – Пернатый засранец…
- Дин, ты простил? – голос дрожит от чего-то, может потому, что впервые я не чувствую его. Не знаю наперед, какой ответ получу. Но почему? Он не дает подумать об этом, жадно сминая мои рот своим, вторгается внутрь языком, кусает губы, а я задыхаюсь и уже не помню, почему я вообще начал сомневаться. Его руки торопливо скользят по моему телу, то расслабляя, то заставляя вздрагивать от нетерпения, а губы, скользнув по шее, нашли чувствительную зону за ухом. С трудом получилось сдержать стон, когда его ладонь сжала уже налившийся кровью член.
- Дин?
Но он не собирался отвечать, а резко повалил на кровать, устраиваясь сверху на бедрах. Света, проникающего через окно, хватало, чтобы можно было изучить уже хорошо знакомое на ощупь тело, а его пальцы очерчивали невидимые линии вокруг сосков, по животу то ласково, то грубовато. А я смотрел в затуманенные страстью глаза и чувствовал себя до одури счастливым. Пусть так, но я снова был ЕГО ангелом.
Не мог позволить себе ни звука, даже когда он коснулся губами живота, когда сжал сосок, заставляя вздрогнуть и даже когда, прижав колени к груди, медленно, давая прочувствовать каждый сантиметр своего члена, вошел на всю длину. Он двигался издевательски медленно, дразня и распаляя, но не давая удовлетворения, и это было выше моих сил. Зажмурившись, я выгибался навстречу, старался подмахивать, но он медлил.
- Ди-и-и-ин! – хриплый голос не был похож на мой собственный.
- А говорил не нравится, братец, - тяжелое гнилостное дыхание совсем рядом.
Нет! Я распахнул глаза, все еще надеясь, что мне это просто послышалось, но нависающий надо мной Сатана так реально криво ухмылялся, продолжая вколачивать меня в матрац, что ни осталось ничего… пустота…

День…

Кас лежал на кровати, связанный по рукам и ногам толстыми веревками. На его лице застыло мученическое выражение. Ресницы подрагивали, а искусанные в кровь губы были плотно сомкнуты. Он не спал, но Дин знал, что ангелам не нужен отдых. Что же тогда творилось в его голове, что санитарам пришлось обездвижить его посреди ночи и накачать огромной дозой седативных препаратов? Врач так и не смог толком ответить, есть ли улучшения в его состоянии, на что Дин просто напросто послал его в места достаточно отдаленные. Обрести его и тут же потерять… Это было слишком, даже для закаленного жизнью охотника.
- Кас, ты слышишь меня? – он звал его уже не первый раз, но ангел будто не слышал, только сильнее сжимал губы. – Кас, мы что-нибудь придумаем. Я обещаю тебе. Ты вылечишься, и мы снова будем вместе… Ты и я. И Сэм конечно.