Лейтиан
Вот подсадила на Толкиена (хоть и не на канон, но все же) свою любимую, и теперь мне приходиться расплачиваться.
Короче, данный фик был написан исключительно по ее просьбе, для нее и ради нее. И имя ее - Lupin.
Кстати, к нашему пятнадцатилетию ты какой подарок хочешь получить?
Фэндом: Толкиен Дж.Р.Р. и последователи (Дэви);
Герои: Мелькор/Гортхаур; упоминания: Мелькор/Тулкас, Мелькор/Оромэ;
Рейтинг: R;
Жанр: не разбираюсь, судите сами;
Предупреждения: однополый секс, много насилия (в т.ч. сексуального) и жестокости. В общем, не для слабонервных;
От автора: сознательно пыталась копировать стиль автора - первоисточника, так как данный фик считаю продолжением его серии. ЧКА не читала, поэтому возможна неточная передача наименования местностей и имен от лица главных героев.
Лейтиан
Не бог и тем паче не человек
Уже не разлучат нас.
Если уходишь из дома навек,
Прощайся будто на час.
(Скади. Навсегда)
Только знай, я тебя разыщу обязательно,
Я пройду все преграды на этом пути,
Я омоюсь в крови этих подлых предателей
Обещаю, ты больше не будешь один!
(Элли. «Через мрачное небо, покрытое тучами…»)
***
Напали, схватили и бросили ниц.
- Ну вот ты и снова у моих ног. Не забыл? Не хочешь меня ни о чем попросить? – Сиятельный король сидел на золотом троне, окруженный своими прихвостнями.
Воспоминания нахлынули в один миг: боль, стыд, бессилие… Я не смогу больше. Может все-таки просить? Теперь они еще и ошейник надели. Новая фантазия моего братца. Он думает, что я как послушная валинорская псина приползу и буду молить? Нет! Ни за что!
- Вот мой ответ, - я собрал последние силы и плюнул ему в ноги, за что тут же от Эонве получил увесистую оплеуху и отлетел в сторону. Цепь натянулась, ошейник надавил на горло, стало тяжело дышать, и наступила темнота.
Сознание ко мне вернулось вместе с болью и унижением.
- Девка-то наша плоха стала.
- Верно. Грязная и тощая. Да еще и хромает.
Я представил себя со стороны и ужаснулся: узкое лицо цвета холодного белого мрамора с едва заметным шрамом на правой скуле, который так нравился Гору, было перепачкано смесью крови и грязи. При ударе Эонве своими перстнями (вероятно, все подарки братца) распорол мне всю левую щеку. Еще недавно идеально гладкие черные длинные волосы либо висели убогими паклями, либо слиплись в сгустках крови на голове. Костяшки моих тонких длинных пальцев были сбиты в кровь от отчаянных попыток сопротивления. Правый бок нещадно саднил от ударов Воителя. Левая нога вновь разболелась с такой силой, что ко мне вернулось неимоверное желание ее просто отрезать. Проклятый эльфийский выродок!
Да, при захвате они со мной не церемонились.
Опять Воитель и Охотник. Я не хотел подавать виду, что очнулся, но вновь дернули за цепь, и из груди предательски вырвался сдавленный хрип.
- Смотри-ка, очнулся.
Тулкас подошел ко мне и, сильно сжав подбородок, довольно посмотрел в глаза:
- Ну что, вспомним счастливое прошлое, детка.
Охотник потянул на себя цепь:
- А ну вставай. Или забыл, как надо? Сейчас напомним.
Как остервенелые они набросились на меня. Грубые прикосновения, удары и новые раны. Опять боль, опять унижение и полное бессилие. Я просто не мог сдерживать крик и горько жалел, что пришел в себя.
Суда не было. Сразу тюрьма мертвых. И вновь бесстрастный Намо сидит на своем сером троне, и перед ним – скованный цепью абсолютно обнаженный пленник. Нет ни единого шанса укрыться от его фиолетово-холодного взгляда. С нескрываемым удовольствием он роется в моей душе, залезает в сознание и выворачивает его наизнанку. Я ничего не смог утаить. Даже тебя. Прости…
Гор. Как хорошо, что ты не знаешь и не видишь всего этого. И при встрече я тебе вновь ничего не скажу. А встретимся мы обязательно. Я это предвижу, ведь я все-таки валар.
Тогда я жалел о своем бессмертии.
Расплавленный и раскаленный металл, обжигающий лед, разъедающий огонь, вода и воздух – Владыка Судеб вновь повторил все, что тогда со мной делал, что делали мы с тобой с воплощенными еще совсем недавно. Или давно…
Тюремщик особо не утруждал себя залечиванием моих ран. Он наслаждался одним видом истерзанного, обессиленного и униженного пленника. Сам он ко мне не прикасался. Как и многие другие, кто приходил посмотреть на пойманного зверя. Кроме Тулкаса и Оромэ, конечно. Этим двоим доставляло особое извращенное удовольствие брать меня в полубессознательном состоянии. И Кузнец приходил. Сначала долго смотрел, а потом достал те самые кандалы и надел. Подлец. Зря тогда не сказал его женушке, зря.
И Ирмо заходил. Увидев его, я было понадеялся на временное, но спасение – отдых. Глупец. Мандос тут же все узнал и выдумал новую пытку – отдать меня нолдорам, коли захотят.
Взяли. Финарфин даже суд устроил. Обвинили меня в совращении и убийстве их дорогого Мастера. Ну да, предатель предателя защищает. Только ты всегда был мне верен. Только ты, Гор…Еще я был назван вором за то, что забрал свои же творения. И еще сотни других обвинений в убийстве и порабощении их родичей, проклятии людей и разорении Белерианда. И приговор вынесли (явно у Манвэ научились), мол, я им должен все вернуть: за каждого убитого – тысячи игл, что не убивают, но вонзаются в тело, заставляя раны гнить; за каждого порабощенного и проклятого – десятки ударов и открытые не успевающие заживать раны. Но в их лапах я получал забвение от непереносимой боли и страха – то, чего мне не позволял Намо.
Когда сознание в очередной раз вернулось ко мне, я ощутил так страшивший меня холод камней покоев мертвых.
«Отдыхай. Время еще есть»
Я открыл глаза. Рядом стоял Ирмо с майаром. Ожидание боли хуже самой боли.
«Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней».
«Легко тебе говорить, Ирмо! Изменить отношение… Как я к этому должен относиться? Воителя и Охотника, кажется, возбуждало сопротивление, которое нужно сломить. Намо нужна покорность. Король, по-моему, вообще хочет, чтобы во мне от меня ничего не осталось, чтобы я отказался от себя и принял ту унизительную участь, которую он мне уготовил. Причем, принял чуть ли не с благодарностью… Тогда уж лучше Намо. Он, по крайней мере, ни на миг не дает мне забыть, кто я. Даже снизошел до объяснения, почему он так со мной поступает. Он считает это справедливым…»
«Ты вспомнил. Что ж, большей награды от меня ты не получишь» - и он ушел, оставив обреченного наедине с его мыслями.
Я желал уйти от страха, и вскоре смог погрузиться во тьму.
Я не знаю, сколько прошло времени, оно для меня остановилось. А пытки не прекращались ни на мгновение, и Мандос не позволял мне терять сознание.
Вдруг я почувствовал, что палачи мои остановились. Хотел забыться сном, но свинец кожаной плети меня остановил.
«Тебе никто не разрешал закрывать глаза» - резко дернули за цепь на ошейнике и в следующие мгновение я увидел белоснежные ноги Короля.
Он потянул меня вверх.
«Нравиться?» - лучезарный взор и довольная усмешка.
«Очень. Тебе советую побыть пленником» - иронизирую скорее от безысходности.
Плеть обожгла мою спину. Впрочем, на мне давно не осталось ни одного здорового места.
«Что, неужели захаживаешь? Вот уж не ожидал от те…» - теперь получаю от самого Манвэ.
«Значит прав» - теперь от Намо. Я уже привык.
«Язык твой не изменился» - жестокий взгляд Сиятельного короля, - «Последний раз предлагаю. Проси стать моим покорным рабом, с готовностью исполнять любое мое желание».
«Да лучше вечность одиночества, чем ты» - эта мысль пришла только в этот момент.
«Ты выбрал сам» - жесткий голос и лучезарно-злой взгляд.
Даже я не смог бы так искусно снимать кожу, резать мышцы и ломать кости, как это делал Владыка Судеб с помощниками. Развоплотили. Но даже таким я был в позорном ошейнике. Притащили к Вратам Ночи.
«Для твоего любовника пригодиться» - Намо снял ошейник и дверь захлопнулась.
«Нет» - но мой крик утонул в Пустоте. И я стал никем и ничем.
***
Война за войной.
Однажды мне будто показалось, что ты обещал встретить меня там. Я делал все, чтобы приблизить миг нашей встречи.
Но они узнали о нас. Мне никто не говорил, я сам догадался. Я стал мстить.
Я заставил людей их ненавидеть – они только нуменорцев натравили на меня. Я заставил жалких последышей напасть на них – они утопили низкорожденных, а обо мне и не вспомнили. И только когда я их любимых эльфов стал уничтожать – проснулись. Но сами не пошли. Детей Единого послали. И не жалко им их было?
Более четырех тысяч лет не видел я никого равного себе. И вот, о чудо, прислали майаров. Один от меня потом все отстать не мог. Ниэнна тоже прислала своего слугу. Ему-то я и благодарен более всего – развоплотили.
Свобода. Никто и никогда не желал ее больше меня. Я шел к любимому.
«Властелин» - я знаю, ты здесь в Пустоте и ты меня слышишь.
«Властелин» - я помню, раньше ты любил здесь бывать. Это твое, и Единый не тронет.
«Гор» - я безумно счастлив вновь это слышать.
***
Здесь миг равен вечности, и вечность проходит в один миг. Здесь времени нет.
Я помню тебя, Гор. Я просил Отца за тебя, но ответа не услышал. Он как всегда суров и молчалив.
«Где ты был, Гор? Я тебя так долго ждал».
Я не сразу узнал тебя. Но ты нашел меня. Ты знал, где я буду, ведь тогда ты услышал меня.
«Прости, я слишком долго шел, Властелин»
«Гор» - я помню твой облик. – «Теперь мы вечно будем вместе».
«Мельдо» - и два свободных айнура сплелись в едином горячем поцелуе любви и верности.
Нежности прикосновений и ласк было столько, что даже самые твердые из всех камней – сильмариллы – превратились бы в пепел. И в Пустоте родилась новая Песнь: то медленная и волнующая, то быстрая и страстная. И была она так прекрасна и совершенна, что тронула сердце Единого, и пустота озарилась его улыбкой: сильнейший из айнуров наконец нашел свой Негасимый Пламень.
23.03.09
URL записи