Я злой и страшный серый волк...
Название: Летние грозы
Авторы: Moredelven, Люпи
Жанр: Angst, Romance, Adult, Slash, Action, BDSM, POV Саша
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Статус: ЗАКОНЧЕН
Предупреждения: СЛЭШ, жестокость, насилие, нецензурная лексика
Пейринг: Саша, Онегин, Кирилл
Размещение: (с)
От авторов: Не смотрите жестокие фильмы, дети! А вообще, по мотивам ролевой ^_^
Часть 1
Часть 2
Без него?
Без него?
Когда-то очень давно я был так же счастлив. Сейчас эти несколько недель в заточении кажутся почти бесконечными, а в сравнении с ними полгода – вечностью. Тогда я так же просыпался с улыбкой на губах, пытаясь нашарить рядом с собой теплое родное существо, но, не обнаружив оного, только быстрее поднимался с постели, желая, во что бы то ни стало пойти и убедиться, что это не моя выдумка.
- Завтракать будешь? Если да, разогрей сам, мне некогда.
Тогда – вечность назад – этих слов было достаточно, чтобы почувствовать щемящее счастье и зарядиться энергией на весь день, в то время как ОН лишь хлопал по плечу, уходя на работу.
Глупое все-таки существо человек, да еще и слепое к тому же. Только после того, как останешься один, начинаешь анализировать ситуацию, в ходе чего оказывается, что и нежность давно закончилась, вкупе с заботой и любовью.
Почему сейчас я вспоминаю это? Чтобы уже всего через пару минут увидеть разницу. Я почти прилетел на кухню, желая удостовериться, что все произошедшее мне не приснилось. И он был там, как раньше внимательный и спокойный, только в этом спокойствии не было ни толики равнодушия.
- Доброе утро, - он улыбается! Впервые это вижу? Хочется протереть глаза руками, проверяя, не мерещиться ли, но вместо этого только вторю ему широкой открытой улыбкой.
- Доброе, - я по-настоящему счастлив, и такой манящий запах кофе еще больше поднимает настроение.
- Ты еще не умывался? – спокойно спрашивает Николай, гремя тарелками, а я почему-то жутко смущаюсь своего помятого вида и торопливо приглаживаю растрепавшиеся волосы.
- Нет, - бурчу под нос, удаляясь в уборную, когда слышу вдогонку:
- Поторопись.
Не могу спешить, застывая перед зеркалом и с сомнением вглядываясь в отражение. Это действительно я? Что-то я не припомню, чтобы у прежнего меня так горели глаза, а щеки заливала краска. Определенно кто-то заколдовал зеркало или еще что-то в этом роде, потому что даже полгода назад я не выглядел как сейчас – как идиот; и не торчал в ванной так много времени, чтобы привести себя в порядок, и не улыбался, не прекращая.
Мне показалось, что прошло, не так много времени пока я отсутствовал, но кофе остыл, а Николай не сказал ни слова, в этот раз присоединившись к трапезе.
Мы, наверное, со стороны похожи на школьников – переглядываемся без остановки, но молчим как партизаны. Он, вероятно, потому что не знает, что мне интересно, а я - боясь разрушить еще кажущееся хрупким счастье.
- Завтра будь готов. Отправишься домой.
Вилка застыла в руке, потому что тело вдруг отказалось подчиняться, а в голове ехидно застучало: «Хотел, чтобы отпустили? Дождался!»
С трудом проглотив комок, застрявший в горле, я все же смог поднять взгляд на спокойное лицо Николая.
«Почему? Почему он выглядит таким равнодушным? Черт! Только не говори мне, что это конец!» - мысли одна хуже другой вспыхивали, сменяясь еще более жуткими предположениями: «Он ничего не чувствует…»
- А ты? – только бы не скатиться в жалобный тон.
- Останусь здесь.
Как удар под дых – так же перехватывает дыхание, и становиться очень больно:
- Почему? – я не хотел просить, но не могу просто так согласиться с его решением.
- Разве ты не понимаешь? – «Ну скажи, скажи что-то, что опровергнет эти ужасные предположения!» - Мы из совершенно разных миров.
- И это все? – отпустило. Совсем чуть-чуть, но этого достаточно чтобы, вскинув голову, произнести гордо и уверенно.
- Этого вполне достаточно, - я думал он ответит дерзостью на дерзость, но вместо этого Онегин как-то весь осунулся, и взгляд из спокойного стал чуть более живым.
- Не согласен! – я вскакиваю из-за стола, чуть не перевернув кружку, яростным взглядом окидывая того, кого подпустил слишком близко. – Это не причина! Это отговорка!
Прожигаю его взглядом, и от меня не укрывается, как он сжимает кулаки и быстро справившись с эмоциями становиться привычно холодным:
- Я тебе объясню. Ты из светской среды, а я - преступник. Я делал такое, что ты себе представить не можешь. И из моего мира просто так не сбежишь.
«Мне не достаточно этого!» - хочется закричать, но я понимаю, что дальнейший разговор просто не приведет ни к чему хорошему, хотя и сейчас я не чувствую ничего, кроме опустошения.
- Тогда зачем все это было нужно?! – я все-таки срываюсь на крик.
Так проще – злиться, обвинять, ненавидеть, - нежели жалеть об упущенных возможностях. На его лице вновь непроницаемая маска спокойствия – как же умело он за ней прячется, а я не собираюсь. Смотри!
Ухожу, так и не допив холодный кофе, еле как подавив желание хлопнуть дверью.
«И куда я уйду? В подвал? Это даже смешно…» - как же не хочу сейчас поддаваться эмоциям. Пусть думает, что и я могу легко выбросить его из своей памяти, хотя понимаю, что это просто невозможно.
Ну как можно быть таким жестоким? Найти ключ от сердца, проникнуть в самый центр, и вот так оставить дверь распахнутой. Лучше бы сказал что-то вроде «извини, но это просто секс и не больше. А ты что подумал?» - этого было бы достаточно, чтобы возненавидеть по-настоящему, а не пытаться взрастить в душе несчастную пародию.
Дверь к счастью не заперта, и я могу беспрепятственно покинуть душное помещение.
- Какая ирония, когда хорошо – идет дождь, а как паршиво – солнце.
Хорошая погода совсем не радует, но способствует тому, чтобы поупражняться. В театре всегда знали, когда мне плохо, тогда я приходил очень рано и изматывал и себя и других до позднего вечера. Даже пошла дурацкая шутка: «береги Сашкино счастье, чтобы не отбросить копытки в молодости». Долгое время я раздражался, слыша это за спиной, а потом привык и в отместку стал работать дольше даже тогда, когда немного пришел в себя.
Вот бы сейчас плеер со знакомыми мелодиями, огромные наушники и бесконечное бездонное небо.
* * *
Какой долгий день. Последний день, когда мы могли бы быть вместе и хоть чуточку узнать друг друга поближе, но вместо этого занимаемся каждый своими делами. Хотя какие дела могут быть у пленника, кроме постоянных попыток уговорить себя, что мне все равно, и упражнений возле импровизированного станка.
К вечеру вновь стали клубиться тяжелые облака, затягивая небо и предвещая дождливую ночь. Поднялся сильный пронизывающий ветер, от которого я очень быстро замерз в тонкой футболке, несмотря на не прекращающиеся занятия. Сегодня я не собирался дожидаться того, чтобы, как мокрая крыса, возвращаться в дом, поэтому пошел обратно, как только с неба посыпались мелкие холодные капли.
- Ну вот и дождь. Значит ли это, что все должно наладиться? – но природа не ответила на глупый вопрос человечишки, осветив небо первой молнией.
Я вновь спустился в подвал, вновь там принял душ и вновь натянул одежду на влажное тело. Казалось, вот сейчас должен прийти Николай с разносом, поставить ужин на стол и равнодушно удалиться. Я слишком быстро привык к хорошему. Люди такие существа – легко верят в то, что светлая полоса будет тянуться до самого горизонта.
Но он не пришел. Хотя я ждал, вслушиваясь в шаги наверху и надеясь невесть на что. Пора было смириться и просто лечь спать, чтобы время пролетело быстрее; а завтра я буду наконец свободен.
Во сне он пришел ко мне, обнажая кожу осторожными прикосновениями, чтобы в следующий миг запечатлеть на незащищенном участке горячий поцелуй. Хрипло вдыхая, я держал его за плечи, чтобы он не смог уйти, чтобы остался навсегда. А он выписывал на груди видимые только ему узоры, оставляя влажные дорожки и дрожь, прокатывающуюся по телу.
- Саша, - такой далекий и призрачный голос.
- Повтори… Повтори еще раз, - облизываю пересохшие губы, выгибаясь навстречу, когда теплые ладони приподнимают ягодицы.
- Саша… - обжигает шею, а тугое естество упирается в живот.
Распахиваю глаза, наконец, понимая, что не сплю, что он действительно пришел, действительно зовет по имени, ласкает все настойчивее, и если я не дам отпор, вновь поимеет, заявив на утро, что я же сам не сопротивлялся.
Хочу оттолкнуть, сказать что-то злое и колкое, но он опережает на долю секунды, прикладывая палец к губам и проводя другой рукой по внутренней стороне бедра.
- Прости, я был не прав. Я пойду с тобой.
У меня перехватывает дыхание от счастья, и я не могу не обвить его шею руками, уткнувшись в плечо:
- Ты так долго думал…
- Прости, - слова заглушаются поцелуем, который становиться все более и более настойчивым. Вцепляюсь в его плечи, пытаясь прижаться теснее, спровоцировать к дальнейшем действиям, но он только сильнее углубляет поцелуй. Что же он вытворяет со мной? Как у него получается довести меня почти до экстаза, только проводя языком по зубам, прикусывая губы, то отдаляясь до нежных прикосновений, то проникая глубже, заставляя задыхаться. В конце концов, я упираюсь ладонями в его грудь, заставляя отстраниться, и тяжело дышу.
Черт, но меня действительно не волнует, кто он на самом деле. Ловлю себя на мысли, что даже не знаю его полного имени, когда дрожа от ласк, провожу ладонями по рельефу груди, по широкой спине. Не могу назвать себя хилым, ведь в моей профессии просто так балерин не потаскаешь, но все познается в сравнении. И теперь рядом с ним я чувствую себя слабым мальчишкой, но не могу сказать, что это как-то оскорбляет.
В какой-то момент меня переполняет такая щемящая нежность, что я, не желая больше сдерживаться, толкаю его на спину, опускаясь сверху. Хриплый вздох срывается с его губ, а я с трудом нахожу в себе силы, слегка приподнявшись, поцеловать, заглушая рождающиеся в груди стоны. Он так больно сжимает мои бедра, но я не смею сказать ничего против, сам устанавливаю темп. Пусть наши роли и не поменялись, но радость оттого, что именно я сейчас дарю наслаждение, кружит голову, рождает совершенно неуместную улыбку. Мышцы все сильнее и сильнее сжимаются, и я чувствую, что уже из последних сил приподнимаюсь, боясь сорваться раньше времени. А он будто чувствует меня всего без остатка, тут же переворачивает на спину, последними толчками вознося к самым небесам.
Я все еще всматриваюсь в его лицо, улавливая невидимые мне ранее эмоции, провожу ладонью по щекам, собирая кончиками пальцев капельки пота, хотя от накатившей слабости едва могу пошевелиться. Его улыбка такая же теплая, как и цвет глаз, даже теплее, когда он прерывает мое таинство, сгребает в объятия, довольно властно шепча во влажные волосы:
- Спи.
* * *
Наступил день «Х» - именно так и не иначе я мог мысленно его называть. Одно радовало, что теперь я не боялся вновь остаться одиноким – он же пообещал, а я ему безоговорочно верю. Кроме всего прочего, когда я проснулся, по привычке проводя рукой по кровати, ладонь легла на теплое плечо, скользнув по спине. От этого стало так радостно, что я еще больше поверил, что у этой истории может быть счастливый конец. Откуда мне было знать, что произойдет дальше…
- Проснулся? – он вновь улыбается. Хотел бы я, чтобы так было всегда. Ведь правду говорят, что улыбка красит.
- Да, - выдыхаю я, довольно жмурясь, когда он приглаживает выбившиеся пряди волос.
- Сейчас мне нужно будет уехать. За Кириллом, - наверное, на моем лице слишком отчетливо отражается ужас, потому что он тут же добавляет, успокаивающе поглаживая по спине, - Не бойся.
Я верю. Я очень хочу тебе верить! И буду!
- А когда вы вернетесь? – спрашиваю, чтобы знать, когда стоит вернуться в подвал. Просто на всякий случай.
- Около пяти, - его голос уверенный и спокойный, от чего я тоже расслабляюсь и не позволяю закрасться в душу липкому страху перед сумасшедшим алкоголиком.
Больше я не поднимаю эту тему, и завтрак проходит в теплой атмосфере. У меня получается разговорить прежде молчаливого Николая, рассказывая разную чушь из своей прошлой жизни, а он не без интереса слушает, задает вопросы и очень часто улыбается. Внутри так приятно и тепло и, кажется, что так будет всегда.
Около одиннадцати он уехал, а я оставшиеся пять часов ждал, занимаясь привычными делами и то и дело оглядываясь в сторону ворот. Чем больше проходило времени, тем сильнее проявлялось непонятное предчувствие, сначала едва заметно отравляющее существование.
«Он вот так просто бросит Кирилла? Но ведь они постоянно вместе. Друзья? Сложно подобные отношения назвать дружбой».
Когда раздался скрежет отворяемых ворот и рев мотора я был на заднем дворе, и не на шутку перепугавшись, спрятался в тень здания. Я слышал топот Кирилла и его пьяные крики, в которых не было понятно ни единого слова, когда мое собственное сердце билось так громко, что казалось, он должен обязательно услышать и обнаружить. Но вскоре все стихло и отпустило. Я, не желая неприятностей, поспешил в подвал, плотно прикрыв за собой дверь, и опустился на диван, ожидая дальнейшего разворота событий.
Вскоре наверху послышались родные аккуратные шаги, а вопли Кирилла смолкли окончательно.
«Отрубился, пьяница» - зло подумал я, не отводя взгляда от двери и мысленно прося Николая спуститься.
Ждать долго не пришлось, потому что очень скоро он заглянул внутрь и, глубоко вздохнув, спустился ко мне, присаживаясь рядом на диване.
- Максимум через час мы уедем. Мне нужно закончит пару дел, - как камень с души свалился после этих слов, насквозь пропитанных нежностью.
- Я рад, - улыбка застывает на лице. – А куда мы поедем?
- Куда пожелаешь, - спокойно отвечает Николай, которому, кажется, действительно все равно.
- Я даже и не знаю. Может быть куда-то в глушь, где мне уж точно дадут работу, - не хочется думать о плохом, но такова реальность.
- Александру Андрееву везде найдется работа, - он ни капли не сомневается, а я только иронично улыбаюсь:
- Мне не стоит быть настолько самоуверенным, особенно после всего произошедшего.
- Думаю, ты зря сомневаешься, - он пожимает плечами. – Газеты так пестрили статьями о тебе.
- Бесплатный пиар, - смеюсь, а он только качает головой. – И вообще так нечестно: ты так много обо мне знаешь, а я о тебе совсем ничего, - как хорошо сложился разговор.
- А что ты хочешь обо мне узнать? – кажется, он не желает больше от меня ничего скрывать.
- Ну, для начала, полное имя, - он смеется вместе со мной. В этой ситуации не хватает добавить «вот и познакомились».
- Николай Ларин, - уже более спокойно отвечает он, а я начинаю глупо хихикать:
- Так вот почему «Онегин».
- Да, потому что Ларин. Кирилла было бесполезно переубеждать.
Я бы хотел узнать о нем еще больше, задавая глупые и не очень вопросы, если бы где-то сверху не послышался грохот. Николай тут же вскочил, бросив:
- Сиди здесь, - и выбежал из подвала, попутно выхватывая из-за пояса оружие.
«Что происходит?» - сначала я послушно сидел, ловя все звуки, доносившиеся снаружи, пока не послышались выстрелы. Боже, как же я испугался в этот момент, не за себя – за него. Еще несколько минут я медлил, нарезая круги по подвалу и сжимая в руках тот самый пистолет, не зная, стоит ли ослушаться. Но когда послышался звон разбитого стекла, я со всех ног бросился наверх, быстро преодолев коридор, застыл на пороге гостиной.
Несколько окон были разбиты, но Николай, прислонившийся к стене с пистолетом на изготовку, был цел и невредим. Отпустило, и я даже немного расслабился, опуская пистолет, когда он заметил меня и, пригнувшись, пробежал под окнами, вталкивая в темный коридор.
- Зачем ты вышел? – сейчас он совсем другой – серьезный и решительный, и голос звучит точно так же.
- Помочь! Не зря же я столько дней убил на занятия по стрельбе! – какая глупая отговорка. Но я не могу сидеть как трусливая лисица, когда он в опасности.
- Это тебе не по зубам! – грубо бросает он, хватая меня за локоть и толкая в сторону кухни. Черт, а я уж надеялся, что не увижу такого Николая! Я вновь злюсь, вырываясь из грубой хватки и уже сам, направляясь в другое помещение. Он переворачивает стол, усаживая меня за импровизированную преграду, и собирается вновь выйти, когда я все же успеваю спросить:
- Кто это?
- Приехали за тобой, - от его спокойного голоса становиться тошно, а внутри туго сворачивается скользкая змея страха. А он только коротко целует и быстро уходит.
«Я не хочу, чтобы он погиб из-за меня» - стучит в голове, но я не могу пошевелиться, вздрагивая от каждого нового звука выстрела. Я не знаю молитв, и как же я жалею об этом теперь – прошу обычными словами высшие силы защитить, не отнимать то, что я так долго ждал.
Когда все стихает, мне кажется, что я оглох от звенящей тишины. На ватных ногах я поднимаюсь и бреду по коридору, направляясь к распахнутой настежь входной двери. За это время в голове проноситься тысячи мыслей, в которых главной и единственной является: «Он не мог погибнуть!»
В лицо ударяет прохладный воздух, смешанный с запахами пороха и бензина, а окружающий дом лес шелестит последнюю песню погибшим. Но мне нужно высматривать среди нескольких трупов его, потому что он хоть и выглядит немного потрепанным, но вполне жив. Я со всех ног бросаюсь к нему, останавливаясь в нескольких сантиметрах, почему-то не зная, что делать дальше:
- Ты в порядке? – этот вопрос должен задать я, но он опережает меня на долю секунды.
- Да, - выдыхаю, торопливо осматривая его на наличие огнестрельных ран, и, не найдя таковых, немного успокаиваюсь.
- Отлично. Скорее садись, - он подталкивает меня к той самой машине, на которой привез в этот дом. Но не успеваю я обрадоваться тому, что мы наконец уезжаем, как он открывает водительскую дверь:
- Водить умеешь?
Нужно было сказать «нет», притвориться, что я понятия не имею где газ, а где тормоз, но слишком быстро вдыхаю:
-Да, - жалея о сказанном.
- Хорошо, - он достает из бардачка карту и начинает рассказывать, как быстрее всего можно добраться до города, а я слушаю в пол-уха, не зная как уговорить его ехать со мной прямо сейчас.
- Я тебя найду, - от этой короткой фразы сразу отлегает от сердца. Действительно, я не имею права что-то требовать, ему виднее: замести следы, предупредить Кирилла и может быть еще что-то, где я буду явно лишним.
- Обещаешь? – упрямо сжимаю губы, когда он склоняется, чтобы поцеловать.
«На прощание? Нет! Нет! Нет!»
- Обещаю. Должен же хоть кто-то тебя защищать,- он улыбается вновь, захлопывая водительскую дверь, тем самым, закрывая последний путь к отступлению.
За это время я не успел разучиться водить, поэтому уже очень скоро дом превратился в маленькую точку, а затем вообще исчез из вида. Я отчаянно вспоминал все то, что говорил Николай, вглядываясь в карту, когда мимо пронеслись еще несколько автомобилей с такими же тонированными стеклами, которые остались стоять во дворе дома. Я ни на шутку испугался и уже хотел было повернуть обратно, но одна из машин вдруг повернула и последовала за мной.
«Черт! Мне еще погони в лучших традициях американских боевиков не хватало!» - и откуда берутся такие мысли в подобной ситуации? Я вдавил газ до упора, не понимая как автомобиль еще не развалился, когда его так мотает из стороны в строну на скользкой после дождей дороге. Но мысли о собственной безопасности посещали реже, чем о том, как же там Николай, успели ли они с Кириллом скрыться до появления подмоги. Я пропустил момент, когда погоня прекратилась, и преследовавший меня автомобиль повернул обратно, и еще довольно долго блуждал по окрестностям, пока наконец не нашел дорогу, ведущую в город.
Красное предзакатное солнце слепило глаза, а на небе не было ни единого облачка, но от этого на душе становилось еще паршивее.
«Пусть будет дождь! Пусть будет дождь!»
Эпилог
Эпилог
Сколько раз бьется сердце за минуту? А за день? Неделю? Сколько раз нужно вдохнуть и выдохнуть за двадцать четыре часа, чтобы не погибнуть? А за двести сорок? Сколько нужно раз уговаривать себя, что все будет хорошо, чтобы не сойти с ума за долгих десять дней?
Я вновь сбежал в столицу, скрываясь от невидимых врагов, чтобы вернуться в совершенно привычную среду. В театре вдруг вспомнили обо мне и, попросив прощения за оказанные неудобства, пригласили на прежнее место, а я не видел повода отказываться, пусть где-то внутри и засела горькая злость на всех этих продажных людей, которые теперь ходили передо мной на цыпочках.
Дни тянулись однообразно – я работал и ждал, ждал и работал, стараясь вымотать себя настолько, чтобы не было сил вспоминать. Хотя погружаться в теплые волны прошлого было так приятно и одновременно больно.
В какой-то момент я потерял веру. Она рассыпалась в ладонях пеплом, поглощаемая огромным жестоким миром. Просто стучало в голове: «Он не вернется». Почему так произошло? Что я сделал не так? Как получилось, что я стал сомневаться? Я злился на самого себя, выхватывая среди прохожих похожие высокие фигуры. Сердце замирало в предвкушении, но обрывалось, с болью отдавая в груди, когда я в очередной раз ошибался.
С ним было сначала неуютно, непонятно и горько, потом слишком тепло и правильно, а без него стало пусто. Та бездонная пропасть, которая поглотила меня полгода назад, вернулась, открыв зияющую чернотой бездну. Хотелось напиваться каждый вечер, но не мог себе этого позволить в связи с предстоящей премьерой. Я мог сколько угодно изводить себя, но подвести тех, кто в меня верил, не имел ни малейшего права.
А потом начали появляться цветы – небольшие букеты, составленные из разных видов, абсолютно серого цвета. Я отметил их сразу – от них веяло тайной и угрозой. Несколько дней они регулярно оказывались на столе, привлекая и интригуя, но ни в одном из них не было записки. Хотелось думать, что это он, но если это так, почему не написал ни строчки и почему медлит? А если тот самый авторитет, который хотел сделать рабом? Не страшно совсем, пусть делает, что хочет…
За несколько дней до премьеры я вновь обнаружил злополучный букет. Хотелось зашвырнуть его в угол, чтобы глаза не мозолил, но скорее по привычке сунул руку в поисках записки. Я настолько удивился наличию небольшого свернутого вчетверо листка, что не сразу прочитал, веря в руках бумажку так и эдак.
«Сегодня вечером. Жди», - всего три слова и бесконечность противоречивых чувств. Кто придет? Он? Или это просто обман?
* * *
Я ослеплен, взволнован, растерян. И эти дурацкие серые цветы… Зачем все это было нужно? Зачем так долго ждать? Но он вернулся и этого вполне достаточно. Внутренний стержень – умение выполнять обещания. Сначала он сказал, что выпустит меня, и выпустил, потом - что будет со мной, что обязательно найдет…
И я ждал.
В первый момент я просто не знаю что делать, выхватывая из его рук эти совершенно ненужные цветы, и почти силой затаскиваю в квартиру. Конечно, он делает шаг на встречу, иначе я просто не смог бы сдвинуть его с места.
- Я же обещал… - какие ненужные теперь слова.
Прерываю его поцелуем. Раньше так делал он, но я способный ученик. Несколько секунд мне позволено быть сильнее, и как же долго они тянутся. Еще мгновение и сильные руки сгребают в объятия: больно, тесно, горячо. Не вырываюсь, еле успевая переступать с ноги на ногу, в другом случае меня бы просто потащили по полу. Он открывает первую дверь, и нас обступает лабиринт отражений. Растерянность в первый момент проскальзывает в его глазах, а я все еще надеюсь, что его не смутит то, что вместо обычной комнаты мы оказались в зеркальном зале для занятий.
Притягиваю его за отвороты рубашки, целуя, лишая последних капель терпения. И холодный пол обжигает обнаженную спину, заставляя вырваться из груди сдавленный стон. Прохлада снизу, и его тепло, накрывающее меня сверху. Почему-то хочется смеяться. Впервые за долгое время, без всякого притворства. Просто смеяться от счастья. Я начинаю глупо хихикать, а он вдруг становиться совершенно серьезным и внимательно вглядывается в мое лицо, будто ищет подвох.
Не позволю ему сомневаться, и не буду сомневаться сам. С этого мгновения с этим покончено.
«Что?» - молчаливо спрашивают его глаза. А я глажу его лицо, так же молча, отвечая поцелуем с улыбкой на устах. Напряжение спадает, обволакиваемое негой, растекающейся по телу. От каждой ласки внутри все сжимается, вырываясь наружу хриплым дыханием. Прикосновения такие мягкие и осторожные, будто я самая важная драгоценность, но скользят так уверенно, останавливаясь и лаская дольше именно там, где нужно, разгорячая податливое тело еще сильнее.
«Почему так долго… Прошу…»
А из уст вырываются только вздохи, испиваемые его губами. Он заглядывает в мои глаза, собирая капельки пота проступившие на лбу, сверкающие на ресницах. Вся моя душа открыта для него в этот момент:
«Возьми. Возьми меня всего»
@музыка: тихо
@настроение: Настроение такое, когда утром обнаруживаешь на мыле отбеченный текст ^_^
@темы: Шиза, счастье - вот оно, Мальчики, Ориджинал, Творчество
-
-
02.10.2009 в 21:19А Саша... ммм... очень сильный персонаж. Многим сильнее остальных, так, как не сдался и смог все выдержать. что собственно на него свалилось. В чем-то упрямый и упертый, не желающий сдаваться.
И просто чудо ^^
-
-
02.10.2009 в 21:22вобщем красавчикладно-ладно признаюсь у меня нездоровая любовь к моему мальчику, хотя Николя я люблю тоже очень сильно и страстно )) хотя Сашу больше как сыночку))))В чем-то упрямый и упертый, не желающий сдаваться. это его определенное достоиство! )))